Предисловие редакции сайта
Можно только радоваться, что т. Багоцкий решил привлечь внимание читателей к жизни и творчеству Леси Украинки. Это особенно важно сейчас, когда между Россией и Украиной идут боевые действия, когда на Украине фашистская власть, натравливая украинцев на русских, посмела коснуться грязными руками прекрасного образа этой выдающейся дочери украинского народа, пытаясь превратить его чуть ли не в один из символов украинского национализма – хотя националисткой, врагом других народов никогда не была и не могла быть эта замечательная женщина, человек высокой культуры и передовых политических убеждений: она, как и пишет т. Багоцкий, была близка к российским революционным социал-демократам (т.е. предшественникам коммунистов), переводила на украинский язык «Манифест Коммунистической партии» Маркса и Энгельса. Как отмечает Большая советская энциклопедия, за связи с российскими марксистскими организациями она подвергалась репрессиям, находилась под надзором полиции.
К сожалению, Сергей Владимирович, сосредоточившись на драматургическом наследии Леси, относительно мало уделил внимания её лирике, значительная часть которой проникнута истинно революционным духом. В приложении к его статье мы даём сатирическую песню «Нагаечка, нагаечка!» 1905 года в переводе Михаила Дерзкого.
Цитируем БСЭ: «В поэзии и драматургии Украинка продолжала и развивала традиции Т. Г. Шевченко. Книги её стихов «На крыльях песен» (1893), «Думы и мечты» (1899) и «Отзвуки» (1902), проникнутые революционными идеями и призывами к борьбе, не могли появиться в царской России и были изданы во Львове. Творчеству Украинки присущ последовательный интернационализм. Темы борьбы с классовым и национальным угнетением, мечты о свободном будущем украинского народа естественно переплетаются в её стихах с выражением сочувствия современным итальянским рабочим, древним строителям египетских пирамид и крестьянам средневековой Шотландии (поэма «Роберт Брюс, король шотландский», 1894). В циклах стихов «Невольничьи песни» (1895—96) и «Песни про волю» (1905) воспевается идея вооружённого восстания, звучат прямые призывы к нему. Поэзия Украинки отличается богатством исторических и современных мотивов, тонкостью и глубиной чувства, разнообразием строфики, ритмики, поэтических форм и образов».
Драматургия Леси Украинки была разобрана С. Багоцким подробно, однако к этому разбору надо сделать несколько замечаний.
Достойно похвалы, что Сергей Владимирович, сам будучи верующим христианином, привёл в своей статье большое стихотворение Леси, где она позиционирует себя как атеистка («Раз Вы затронули вопросы эти // О Боге и о жизни на том свете…»). Однако, характеризуя некоторые её драмы – в частности, «В катакомбах» и «Руфин и Присцилла» – он значительно смягчает их антихристианский пафос. Например, он опустил знаменитый монолог раба-неофита из драмы «В катакомбах»:
«Мне нет нужды, один ли бог на небе,
иль три, иль триста, пусть хоть мириады, –
я не хочу ни за какого гибнуть,
ни за царя в неведомом эдеме,
ни за тиранов на горе Олимпе.
Не буду никому из них рабом, –
С меня довольно рабства в этом мире.
Я честь воздам титану Прометею,
который из людей рабов не делал,
который просвещал огнём, не словом,
боролся не в покорности, а дерзко
и не три дня страдал, а бесконечно,
тирана называя не отцом,
а деспотом всемирным, проклиная
и предвещая гибель всем богам.
Я вслед за ним пойду. И пусть погибну, –
не за него – он не желает жертвы –
а лишь за то, за что и он страдал.
Пусть никого мой крест не устрашает,
когда почую я в своей душе
святой огонь и хоть на час, на миг
мне жить удастся не рабом несчастным,
а вольным, неподвластным, равным богу,
тогда я и на смерть пойду счастливым
и без укора на кресте погибну».
А что на это отвечает христианский епископ?
«…он предаётся духом Прометею,
а тот диавол, вековечный змей,
на грех и непокорность искусивший.
Сему рабу не будет ни спасенья,
Ни покаянья! Он сгубил себя.
Оставим нечестивца, отречёмся,
Уйдём от зла и благо сотворим».
Раб-неофит завершает эту сцену – и драму – прекрасными словами, в которых вся суть этого произведения:
«Я встану за свободу против рабства,
Я выступлю за правду против вас!»
Вот это голос самого автора, а дальнейшие рассуждения в статье о том, что, с другой стороны, в ту эпоху, к которой относится действие пьесы, «вооружённая борьба против военной машины Римской империи абсолютно безнадёжна. А в христианской общине формируются качества, которые позволяют рабу превратиться в полузависимого крестьянина новой эпохи – эпохи феодализма» – это голос товарища Багоцкого, а не Леси. В её пьесе нет этой «другой стороны», а раб-неофит не одинок, он как раз идёт в лагерь к другим восставшим рабам. К слову, в реальности в несколько более поздние времена такой силой были повстанцы-багауды, и именно их, а не христиан, можно считать аналогами большевиков.
Другой пример – драма «Руфин и Присцилла». Здесь т. Багоцкий, излагая содержание пьесы, опускает эпизоды, в которых Леся наиболее резко высказывает свою антихристианскую позицию. Вот только два таких момента. Действие происходит в Древнем Риме, во время ожесточённого гонения на первых христиан. Заглавные герои – римские патриции, но Присцилла, жена Руфина – тайная христианка. Сам же Руфин хоть и не христианин, но испытывает к христианам интерес и симпатию, видя в них силу, за которой будущее. Однако, укрыв их от преследований у себя дома и познакомившись с ними поближе, он приходит в ужас. Багоцкий упоминает, что христианский активист довольно грубо отвечает на трактат Цельса, направленный против христианского учения. Но полемика на повышенных тонах – это ещё полбеды. Христиане в доме Руфина не только избавляются от идолов, в которых Руфин не верит, но и без разрешения хозяина дома закрашивают настенные фрески на мифологический сюжет с богом Дионисом. Пусть Руфин в Диониса не верит, но такое варварское уничтожение фресок его возмущает. Кроме того, он понимает, что, если христиане придут к власти, то пустят под нож всю прежнюю культуру. Об этом он говорит прямо:
Я верю, что пожар великий Рима
Не дело христиан, однако, может статься,
Они пожар готовят нам побольше.
И то, что нам осталось здесь от старых
Времён былых, спалит все эта вера
И пеплом разнесет по белу свету.
Сейчас такое радикальное отрицание культуры ассоциируется прежде всего с радикальным исламом, но можно вспомнить историю Гипатии, чья трагедия отражена в фильме «Агора», да и сейчас водятся христианские фанатики, готовые пустить под нож не только атеистическую философию, но и просто светскую культуру. Пока они в катакомбах – не страшно, но что будет, если такие окажутся у власти?
В конце концов и Руфина, и Присциллу вместе с другими христианами арестовывают и должны предать жестокой казни. Судом и казнью заканчивает рассказ об этой пьесе т. Багоцкий. Но в действительности перед казнью было ещё кое-что интересное. А именно вот что. Отец Присциллы, желая спасти дочь и зятя, подкупил кого надо и принёс в тюрьму спасение – два кольца: стражники должны были выпустить на волю того, кто эти кольца предъявит. Однако Присцилла отказывается взять этот спасительный талисман – она хочет разделить судьбу собратьев, и Руфин тоже – он решает умереть вместе с женой. Тогда отец обращается к епископу с просьбой убедить дочь и её мужа принять спасительные кольца, но епископ решительно отказывается ему в этом посодействовать, а потом… сам присваивает эти кольца и скрывается вместе со своим приближённым, бросив обречённую паству на погибель. Капитан сбежал с корабля первым. Великолепный ход, разоблачающий лицемерие христианской церковной верхушки! Но товарищ Багоцкий о нём умалчивает.
Так что, читая интересную нижеследующую статью, надо иметь в виду, что Леся Украинка отнюдь не так «диалектична», как представляет себе автор, утверждающий, что в её пьесах у каждой из противоборствующих сторон есть своя правда и своя неправда; Леся, как правило, ставя трудные вопросы, в результате решает их однозначно – в пользу прогресса, в пользу бескомпромиссной борьбы за счастье человечества.
С.В. Багоцкий. Славянский Шекспир
В феврале будущего (2026) года исполнится 155 лет со дня рождения одного из наиболее выдающихся писателей народов нашей большой Родины – Ларисы Петровны Косач (в замужестве Квитко) (1871–1913), более известной под псевдонимом «Леся Украинка». Она была первым из писателей России, сделавшим своей главной целью анализ крутых поворотов истории и поведения людей на этих поворотах. Действие её произведений происходит в самых разных странах: в Древнем Египте, Вавилоне, Древнем Риме, Испании, США, революционной Франции и даже на Украине. С пьесами Леси Украины в отечественную литературу ворвался ветер Всемирной Истории и, как стало понятно уже после смерти писательницы, ветер Революции.
Некоторые западные литературоведы называли Лесю Украинку «Славянским Шекспиром».
Жизнь писательницы складывалась достаточно сложно. В детстве она заболела тяжелой, неизлечимой в те годы болезнью (костным туберкулезом), и на всю жизнь осталась полуинвалидом. Лариса с трудом двигала рукой, ходила с палочкой, временами испытывала сильнейшие боли. Это наложило на психологию будущей писательницы очень сильный отпечаток. У неё сформировалась исключительная сила воли, позволившая преодолеть тяжелую болезнь. Лариса была человеком без иллюзий, по крайней мере, относительно собственной судьбы. Её семья была достаточно состоятельной, и денег на лечение не жалели. Но даже самые лучшие врачи не могли победить болезнь, в лучшем случае вызывая лишь временное облегчение страданий. И Лариса с детства прекрасно понимала, что долго не проживет.
Однако будущая писательница сумела с честью вынести это испытание, не сломавшись. Будучи тяжело больной, она продолжала очень активно работать. Наверное, Лесю Украинку вполне можно поставить в один ряд с автором романа «Как закалялась сталь», который, возможно, был её родственником. [Товарищ Багоцкий усматривает между Лесей и Островским чисто внешнее сходство, а каких-то иных доказательств такому предположению у него нет – прим. ред.]
Биографию Леси Украинки трудно понять без рассказа о семье, в которой она выросла.
Матерью Леси Украинки была Ольга Петровна Косач (1849–1930), писательница (свои художественные произведения она публиковала под псевдонимом Олёна Пчилка) и общественный деятель. Она была достаточно сложным человеком. В кругах украинских националистов конца XIX века Ольга Петровна занимала место, похожее на место В. И. Новодворской (1950–2014) среди российских либералов конца XX века. Ольга Косач сочетала в себе фанатичный национализм, ненависть к русским и (особенно) евреям, исключительную напористость, честолюбие и резкость характера. «Ей сам черт ботинки на вилах подносит», – говорили об Ольге Петровне в националистических, и не только в националистических, кругах.
При всем при том Ольга Петровна была хорошо образованной женщиной, знавшей несколько языков и разбиравшейся в искусстве. Мне не приходилось читать написанные ею художественные произведения, и я не решаюсь дать им оценку. Люди, их читавшие, говорили, что эти произведения не лишены признаков таланта, но их портит излишняя тенденциозность.
Братом Ольги Петровны Косач был Михаил Петрович Драгоманов (1841–1895), крупный литератор и общественный деятель, идеолог умеренного украинского национализма, ограничивавшегося стремлением развивать национальную культуру и получить автономию в рамках России. Не чужд был Михаил Петрович и розовых социалистических мечтаний, но марксистом при этом не был.
Несомненным достоинством Михаила Петровича Драгоманова было уважение к русской культуре и понимание важности освоения её украинцами. В этом отношении М.П. Драгоманов резко расходился со своей сестрой.
Отец Ларисы, крупный чиновник Петр Антонович Косач (1841–1909), был мягким добрым человеком, не разделявшим экстремистских взглядов своей супруги, но безнадежно пребывавший у неё под каблуком.
Ольга Петровна лелеяла честолюбивые планы вырастить своих детей великими людьми, которые прославят Украину. И определённым образом воспитывала их. В доме говорили только по-украински. Ольга Косач разрешала своим детям общаться с деревенскими детьми, говорившими по-украински, но запрещала общаться с городскими детьми, которые говорили по-русски.
Детей в школу Ольга Петровна не отдавала, поскольку не хотела, чтобы они набрались там русского духа. Обучали детей домашние учителя. И обучали хорошо. Дети в совершенстве овладели несколькими языками; их гуманитарная подготовка превосходила подготовку ученика гимназии. Заботилась Ольга Косач и об эстетическом воспитании. Юная Лариса прекрасно играла на пианино и даже сочиняла музыку. Она мечтала стать профессиональным музыкантом, однако болезнь сделала реализацию этой мечты невозможной.
Отношение Леси Украинки к матери было достаточно сложным. Леся уважала мать и была благодарна за всё, что она сделала для детей. Но любви к матери у Леси, по-видимому, не было. Было активное неприятие её авторитаризма, стремления рассматривать детей как инструмент для реализации честолюбивых планов. И, конечно, для Леси Украинки были абсолютно неприемлемы воинствующий национализм и ненависть к русским и евреям.
Через много лет Ольгу Петровну спросили о том, почему она так не любит евреев, а дочь описывает их в пьесах с большой симпатией. «Но моя дочь пишет про жидiв, которые жили две тысячи лет назад, – ответила Ольга Петровна, – Против них я ничего не имею».
В советское время О.П. Косач работала в Академии наук Украины. В 1930 году ОГПУ привлекло её к ответственности за буржуазно-националистическую деятельность (которой она, несомненно, занималась), однако ввиду преклонного возраста и в уважение к заслугам её дочери Ольге Петровне дали возможность спокойно умереть в своей постели.
У Леси Украинки было пятеро братьев и сестёр: Михаил (1869–1903), Оксана (1882–1975), Николай (1884–1937), Изидора (1888 – 1980), Ольга (1877–1945).
Лариса часто влюблялась. Но, увы, некрасивая и тяжелобольная девушка мужчин мало интересовала.
Творчество Леси Украинки резко делится на два этапа. На первом этапе Леся пишет лирические стихи, поэмы, пытается писать пьесы. Стихи хорошие, что позволяет считать её автора талантливым украинским поэтом. На втором этапе Леся пишет преимущественно пьесы в стихах, которые выдвигают её в число величайших (не по украинским и даже не по российским, а по мировым меркам) писателей XX века.
Своё первое стихотворение «Надiя» («Надежда») Лариса Косач написала в 9 лет. Она посвятила его своей тётке (со стороны отца), сосланной в Сибирь за народовольческую революционную деятельность:
Ни доли, ни воли мне жизнь не дала,
Осталась мне только надежда одна:
Увидеть опять Украину мою
И всё, что мне мило в родимом краю,
На Днепр голубой поглядеть ещё раз,
А там – умереть я готова тотчас.
Взглянуть ещё раз на курганы в степях,
Вздохнуть напоследок о пламенных днях.
Ни доли, ни воли судьбой не дано,
Одной лишь надеждой мне жить суждено.
Для интереса – оригинал на украинском:
Hi долі, ні волі у мене нема,
Зосталася тільки надія одна:
Надія вернутись ще раз на Вкраїну,
Поглянути ще раз на рідну країну,
Поглянути ще раз на синій Дніпро, —
Там жити чи вмерти, мені все одно;
Поглянути ще раз на степ, могилки,
Востаннє згадати палкії гадки…
Ні долі, ні волі у мене нема,
Зосталася тільки надія одна.
С 1883 года стихи Ларисы начали публиковаться в украинских журналах. Правда, издаваемых не в Российской империи, а во Львове, который входил тогда в состав Австро-Венгрии.
Уже в ранней юности Лариса осознает трагичность и скоротечность жизни. В 14 лет она пишет стихотворение «Ландыш» о цветке, который сорвала барышня, чтобы украсить себя на балу. И о том, что барышня скоро увянет, как увял сорванный ею цветок.
1880-е годы были в Российской империи периодом общественно-политической реакции. С легкой руки таких поэтов, как Семён Яковлевич Надсон (1862–1887) в русской поэзии распространились печаль и уныние. Не избежала этой тенденции и Лариса. Но щеголять своим унынием она не могла и не хотела. Ибо обладала психологией борца.
В стихах Ларисы появляются революционные нотки. И чем дальше, тем больше. Она знакомится с первым украинским марксистом Павлом Лукичом Тучапским (1869–1922) (в дальнейшем он станет делегатом I съезда РСДРП, который состоялся в Минске в 1898 году), читает марксистскую литературу, занимается пропагандистской работой. Несколько позже она начала внимательно изучать «Капитал», а в 1902 году перевела на украинский язык «Коммунистический Манифест».
Тучапский был учеником М.П. Драгоманова и очень уважал своего учителя, хотя и критиковал его народнические взгляды. Но в одном они были едины: русские и украинцы – это две части единого народа. И они должны вместе бороться за своё лучшее общее будущее.
Последние годы своей жизни М.П. Драгоманов провел в Софии, где работал профессором Софийского университета. Незадолго до смерти Драгоманова к нему приехала Лариса, нуждавшаяся в лечении в тёплых краях. Они много говорили на самые разные темы. И пришли к выводу, что русские и украинцы – братья навек.
Распространяемое на современной Украине представление, будто Леся Украинка была настроена против России и мечтала о «нэзалежной Украине», не соответствует действительности. Леся была бескомпромиссным противником монархии Романовых, но противником России и русского народа она не была. И утверждение современного украинского литератора, что-де «русский язык является языком блатняка и попсы», отбросила бы с чувством глубокой брезгливости.
Свое отношение к религии Леся Украинка изложила в стихотворении, написанном в 1894 году:
Раз вы затронули вопросы эти
О боге и о жизни на том свете, –
Я тоже мненье выскажу свое,
Отнюдь не так, как этот немец, важно,
Но, думаю, не менее отважно.
Сегодня я не буду говорить
Про Зевса, Одина, про Браму, Иегову, –
Они скончались, их не оживить,
Век разговора требует иного –
Нам говорить бы надо: бог деистов,
Бог скептиков и бог детерминистов.
Но что же бог деистов скажет сердцу?
Я супа не люблю без соли и без перца.
А имя бога скептиков «Не знаю», –
Такого я и богом не считаю.
Детерминисты мир построили так строго,
Что не осталось места в нем для бога.
Все трое – ни к чему, создать иного – трудно,
Да и писать на эту тему нудно,
К тому ж у нас свободы слишком мало,
И без богов начальства много стало…
Теперь вопрос другой. Почтенный друг,
Поверьте слову: мне совсем не нужно
Посмертной жизни – радостей иль мук, –
И к ним я более чем равнодушна.
Загадочное «там» нас привлекать не может,
«Мир спиритизма» – упаси нас боже!
В ад угодить, быть может, интересно,
Но он уже достаточно чудесно
Описан Данте. И – замечу рядом –
Я всё же знаю, что зовется адом.
Попасть же в рай (надежда есть такая?) –
Там нет печали, горя, нет и счастья,
И нет любви, сердечного участья –
Такого рая я не понимаю.
Ведь кроме набожной, там нет литературы,
Я ж артистической, как знаете, натуры;
Поэзия, что сплошь религиозна,
Как всё, что чересчур тенденциозно,
Мне слуха ни одним не радует стихом,
Как вирши вашего ученейшего мужа.
Мои покажутся вам много хуже –
Закончить можно, думаю, на том.
В 1897 году Леся Украинка знакомится с социал-демократом Сергеем Константиновичем Мержинским (1870–1901). Эта встреча перевернула её жизнь. Как и Леся Украинка, Мержинский был тяжело болен. У него туберкулёз. Он пытается лечиться, но без особого успеха.
Мержинский живет в Минске, Лариса – на Украине. Они переписываются. Когда в 1900 году здоровье Сергея Константиновича резко ухудшилось, Леся бросает всё и уезжает в Минск. Она пытается выхаживать любимого человека, но ясно, что его дни сочтены. Мержинский мечтает вместе с Лесей встретить весну, но она понимает, что этого не будет. Она – человек, лишённый иллюзий.
Январской ночью в мозгу у Леси Украинки, сидящей у постели тяжело больного Мержинского, как-то сами собой всплыли образы Древней Иудеи и слова пьесы в стихах. Её главные герои – Иисус Христос, принявший крестные муки ради спасения человечества, и любящая его Мария Магдалина, отказывающаяся от спасения такой ценой.
Пьеса «Одержимая», вчерне написанная за одну январскую ночь, превратила Лесю Украинку из талантливой поэтессы регионального масштаба в великого писателя XX века. Отныне пьесы станут главным направлением её творчества.
Сергей Мержинский умер 16 марта 1901 года на руках у Леси Украинки. Он очень немного не дожил до весны.
За 12 лет своего драматургического творчества Леся Украинка пишет пьесы «Одержимая» (1901), «Вавилонский плен» (1903), «На руинах» (1904), «Три мгновения» (1905), «Осенняя сказка» (1905), «В катакомбах» (1905), «В дому труда, в краю неволи» (1906), «Кассандра» (1907), «Айша и Мухаммед» (1907), «Руфин и Присцилла» (1908), «В пуще» (1909), «На поле крови» (1909), «Иоанна, жена Хусы» (1909), «Лесная песня» (1911), «Адвокат Марциан» (1911), «Каменный хозяин» (1912), «Оргия» (1913), «Боярыня» (1913).
В основе всех пьес Леси Украинки – острое столкновение между разными силами, у каждой из которых есть своя правда и своя неправда. Из этого столкновения высекается осознание проблем, пути решения многих из которых пока не ясны.
Русская литература очень богата. Но, тем не менее, среди писателей, писавших на русском языке, не было драматурга, сопоставимого по своим масштабам с Уильямом Шекспиром (1564–1616). Это место заняла писавшая на украинском языке Леся Украинка.
Давайте пройдемся по отдельным её пьесам.
«Вавилонский плен» (1903), «На руинах» (1904)
Две пьесы рассказывают о пребывании древних иудеев в вавилонском плену (VI век до н.э.).
В пьесе «Вавилонский плен» певец Елиазар зарабатывает на жизнь, выступая с песнями перед жителями Вавилона. Многие соотечественники считают Елиазара предателем, но, когда он поет песню для своего народа, восхищённые люди прощают ему его вынужденный грех.
В пьесе «На руинах» пророчица Тирца призывает свой народ не впадать в уныние и сохранять оптимизм даже в очень тяжёлых условиях. Но иудеи, пока ещё не готовые к восприятию этих призывов, прогоняют пророчицу.
«Три мгновения» (1905)
Пьеса «Три мгновения» написана в годы революции 1905 года. А действие её происходит в годы Великой Французской революции 1789-1794 годов. Главные действующие лица – умеренный гуманный жирондист и жёсткий реалист-якобинец. В центре внимания – проблема революционного террора. Якобинец понимает, что революционный террор в конце концов ведёт к моральному оправданию его жертв и обвинению революционеров в кровожадных преступлениях.
«Кровь Цезаря пролив, так Брут отмыл
Всю грязь былую цезарских триумфов,
Меч поднимая, он о том не думал…
А то бы и не поднял… может быть».
Всё это мы наглядно видим в современной России, где крокодиловы слёзы о жертвах красного террора и репрессий конца 1930-х годов послужили обоснованием для реставрации худших форм капитализма.
Якобинец предлагает жирондисту, заключённому в тюрьму его соратниками и ожидающему смертной казни, бежать. Сперва из тюрьмы, а затем и из страны. С точки зрения героя пьесы, казнённый жирондист в конечном итоге будет опаснее для дела революции, чем жирондист бежавший. Жирондист колеблется, но затем соглашается. Но жить в эмиграции он не может и решает тайно вернуться во Францию. Как говорил один из лидеров Великой французской революции Жорж Жак Дантон (1759–1794), «Родину нельзя унести на подошвах своих башмаков».
«Осенняя сказка» (1905)
Пьеса была написана по свежим впечатлениям от разгорающейся русской революции 1905 года. На вершине Стеклянной горы находится замок, в котором заключена прекрасная принцесса. Многие рыцари пытаются её освободить, но гибнут. Принцессу освобождает восставший народ. Отсюда мораль: Революция – дело не одиночек, а народных масс.
«В катакомбах» (1905)
Действие пьесы развертывается в первые века существования христианства, когда оно ещё не стало государственной религией. В христианство приходят люди, недовольные существующим строем. Но далеко не все из них могут вписаться в общину. Ведь христианство призывает «Терпи!», а не «Борись!». Христианская верхушка (среди которых есть знатные и состоятельные люди) воспринимает рабство как нечто неизбежное. Христиане не пытаются изменить мир, они пытаются изменить лишь себя.
Не для того пришёл я в вашу церковь,
Чтоб новый крест или ярмо найти!
Нет, я пришёл сюда найти свободу
По слову: нет раба – нет господина.
Так говорит временно присоединившийся к христианам свободолюбивый раб-неофит. Но его идеалом является не Христос, а восставший против языческих богов Прометей.
В конце концов христианская община исключает раба-неофита из своих рядов. Он для них – чужеродное тело.
Содержится ли в этой пьесе осуждение христианства? С одной стороны, да. Оппортунизм христианского епископа вполне очевиден. Но есть и другая сторона. В сложившейся ситуации вооружённая борьба против военной машины Римской империи абсолютно безнадёжна. А в христианской общине формируются качества, которые позволяют рабу превратиться в полузависимого крестьянина новой эпохи – эпохи феодализма. В этом, собственно, и была главная историческая заслуга христианства.
[Однако никакая римская военная машина не мешала господину-христианину даровать свободу своим рабам-христианам, раз уж они братья во Христе. Но патриций в пьесе не делает даже этого, да и христианский епископ с него этого не требует. Главное, мол, братство во Христе – а в социальном плане пусть всё остаётся как есть – прим. ред.]
«В дому труда, в краю неволи» (1906)
В Древнем Египте на строительстве храма работают два раба. В середине дня надсмотрщик предоставляет им краткий перерыв для подкрепления сил. И рабы начинают разговор о жизни:
Первый раб:
Скажи мне, если бы тебя не гнали
Сюда работать силой, стал бы ты
По доброй воле создавать жилище
Всем тем, которых ты назвал?
Второй раб:
Конечно, стал бы.
Первый раб:
Значит, для тебя
Неволи нет? И ты уже не раб.
Второй раб:
Ну как не раб…
И дальше второй раб начинает говорить о том, что бы он изменил в своей жизни, если бы стал по настоящему свободным.
Вначале – сокращение рабочего дня и улучшение условий труда; затем – свобода, затем – участие в проектировании сооружаемого объекта. По мнению второго раба, проект храма, которые они строят, имеет ряд недостатков, которые нужно исправить.
Второй раб:
Ту статую поставил бы я выше,
А это ниже. И не ярко-жёлтым,
А красным цветом выкрасил бы стену.
Фундамент я бы заложил не так,
Он был бы у меня куда мощнее…
За образец колоннам брал бы чаще
Я лотос, чем папирус…
И, в заключение, второй раб хотел бы жить в ином обществе, где существует социальная справедливость. Правда, эту справедливость он понимает по-древнеегипетски:
Я хоронил бы, знаешь, в пирамидах,
Скажу тебе, по правде, не царей,
А всех, кто добрые дела творили,
Всех, кто по правде жили.
Первый раб говорит, что поступил бы по-другому:
Что бы я сделал? Я? Я разломал бы
Все ваши храмы, ваши пирамиды!
Разбил бы этих каменных болванов,
Всех мертвецов повыкидал бы вон,
Загородил бы Нил и затопил бы
Весь этот край неволи…
Тут появляется надсмотрщик с палкой, бьет обеих рабов и гонит их на работу.
Проблема, обсуждаемая в пьесе, носит название «отчуждение». Она связана с тем, что труд в классовом обществе является принудительным. Во времена, описанные в пьесе, господствовало внеэкономическое принуждение, в наши дни – экономическое. Но суть одна: работник вынужден заниматься делом, которое само по себе его не интересует. Ибо нужно кормить и себя и семью.
Может ли существовать общество, где не будет принудительного труда? Ни внеэкономически, ни экономически принудительного. С точки зрения либералов, это невозможно, «ибо такова человеческая природа». «Либо палка, либо рубль!», – говорил один из идеологов перестройки Николай Петрович Шмелёв (1936–2014). Коммунисты придерживаются по данному поводу иного мнения, равно как и герой Леси Украинки.
[Вообще-то при коммунизме доминирующей мотивацией должно стать осознание важности своего труда для общества. Однако при анализе этой пьесы автор статьи допускает явное упрощение – там не просто два раба, а один из них египтянин, а другой – еврей. Поэтому один мечтает исправить существующее в Египте общество, а другой – уничтожить его. Причём уничтожить не просто из понятной ненависти к культуре поработителей-чужеземцев, но скорее исходя из монотеистического фанатизма (если брать современные аналогии – игиловского разлива). Автор статьи также упростил финал пьесы: на самом деле, объявив о желании всё в Египте разрушить, раб-еврей спровоцировал раба-египтянина на драку, что и вызвало вмешательство надсмотрщика; после этого египтянин извинился перед евреем как перед товарищем по труду, но богоизбранный авраамист этих извинений не принял. Возможно, Леся Украинка аллегорически проводит аналогию с резко отрицающими любую «не свою» культуру украинскими националистами и более интернационально настроенными русскими рабочими, но наверняка этого не скажешь – прим. ред.]
«Кассандра» (1907)
Леся Украинка начала писать «Кассандру» в 1902 году, но потом отложила свою работу, вернувшись к ней в 1907 году и лишь тогда завершив пьесу.
Древние греки осаждают Трою. Противостоящие стороны представляют дочь и сын царя Приама – прорицательница Кассандра и Гелен, тоже предсказатель. Оба они патриоты Трои и оба мечтают о победе. Но Гелен склонен тешить себя иллюзиями и преувеличенными надеждами на то, что своими действиями он может творить реальность по своему произволу.
Кассандра понимает, что Троя обречена. Это понимание парализует её, лишая воли к борьбе.
Оба главных героя пьесы терпят поражение. Гелен – из-за своей склонности к иллюзиям, Кассандра – из-за уверенности в бессмысленности борьбы. Но при всём при том лишь одна мысль НИКОГДА не приходит в голову Кассандре – приспособиться к победителям. В их мире для неё жизни нет. И она, несомненно, будет использовать малейшую возможность для того, чтобы продолжать борьбу.
Как логическое завершение «Кассандры» можно рассматривать известное стихотворение «Изгнанник» 1939 года, написанное Константином Михайловичем Симоновым после поражения республиканской Испании. А можно зайти и ещё одной стороны. В 1908 году лидер левого крыла РСДРП Владимир Ильич Ульянов-Ленин пишет книгу «Материализм и эмпириокритицизм». В ней В. И. Ленин с философской точки зрения критикует некоторых своих соратников, не склонных считаться с не зависящей от их воли реальностью и полагающих, будто эту реальность они могут творить сами. Так что в пьесе «Кассандра» мы можем видеть художественное воплощение идей «Материализма и эмпириокритицизма». В своей деятельности Владимир Ильич Ленин сумел сочетать креативность Гелена и жесткий реализм Кассандры. И поэтому победил.
«Айша и Мухаммед» (1908)
Пьеса «Айша и Мухаммед» политических вопросов не затрагивает. Она только о любви и её парадоксах. После смерти своей старой жены Хадиджи основатель ислама Мухаммед взял в жены молодую красавицу Айшу. И прекрасная Айша с ужасом понимает, что не может заменить Мухаммеду старую и некрасивую Хадиджу. Воистину, «Любовь зла…».
«Руфин и Присцилла» (1908)
В пьесе описывается Древний Рим первого века нашей эры, времён безграничной власти императоров и появления первых христианских общин. Главные противостоящие стороны пьесы – римский аристократ Руфин и христианский активист Парвус. Арбитром в конфликте является жена Руфина – прекрасная и мудрая христианка Присцилла.
Руфин – убежденный защитник республиканских традиций и добродетелей Древнего Рима. Он ненавидит власть цезарей и готов бороться за свободу. Только не знает, как.
Власть цезарей ненавидит и Парвус. Но он ищет решение на других путях.
Парвус убеждён, что он обладает абсолютной истиной. А те, кто не полностью разделяют его взгляды – это исчадия ада. Среди этих исчадий – философ Цельс, который, не призывая к оргвыводам по отношению к христианам, тактично указывает на некоторые неувязки в христианском вероучении. В ответ на это в христианских кругах распространяется «Ответ Цельсу», в котором аргументы заменены ругательствами и потоками ненависти. Руфина всё это шокирует. Ему импонирует мудрость и терпимость Цельса и неприемлем стиль его критиков.
Казалось бы, перед нами решительное осуждение автором религиозного фанатизма. Но мудрая Присцилла разбивает эту версию одной фразой:
По правде, он ни теплый, ни холодный,
Бесплоден он, как дерево пустое.
В данной конкретно-исторической ситуации мудрость и терпимость Цельса являются бесплодными. Цельс не способен сказать людям те слова, которые им нужны. А не блещущие высоким интеллектом и терпимостью христианские идеологи способны. Такая вот диалектика.
Руфин не разделяет идеи христиан. Более того, он чувствует, что христианство рано или поздно уничтожит все остатки дорогой его сердцу римской культуры.
Я верю, что пожар великий Рима
Не дело христиан, однако, может статься,
Они пожар готовят нам побольше,
И все, что нам осталось здесь от старых
Времен былых, спалит всё это вера
И пеплом разнесет по белу свету.
Но идея выдать христиан властям для Руфина абсолютно неприемлема. Руфин предлагает христианам собираться в его доме.
Интересной фигурой является друг Руфина, римский аристократ Люций. Он так же, как и Руфин, понимает сложившуюся ситуацию и неизбежность гибели родной ему римской культуры. Но он считает (и не без оснований!), что только христианство может возродить величие Рима. Поэтому он переходит на сторону христиан – как и многие патриотически настроенные царские офицеры в годы Гражданской войны перешли на сторону большевиков.
[Не совсем верная аналогия: как уже говорилось, если и искать в Римской империи каких-нибудь «большевиков», то с ними логичнее сравнить багаудов, а не христиан. «Величие Рима» христианство тоже, кстати, не возродило. Люций же больше всего похож на некоторых членов КПРФ, призывающих примириться с церковью и закрывающих глаза на мракобесные выкрутасы особо радикальных православных граждан – прим. ред.]
В конце концов предатель выдаёт христиан, и Руфина казнят вместе с ними. На предложение принести жертву богам и гению Цезаря Руфин:
Сказал, что Цезаря он презирает,
К богам же равнодушен, как философ.
Очень выразительно изобразила Леся Украинка древнеримских обывателей, собравшихся полюбоваться на казнь христиан. Эта публика напоминает обывателей современных, хоть западных, хоть российских.
В Древнем Риме, как мы знаем, господствовали традиции «толерантности» по отношению к самым экзотическим культам и извращениям. Но на христиан эта толерантность не распространялась. Красиво загнивающих обывателей красиво загнивающей Римской империи христиане очень раздражали. Ибо предлагали не новые способы загнивания, а говорили загниванию свое решительное «Нет!». И в конце концов победили.
«В пуще» (1909)
Пьеса «В пуще» рассказывает о трагической судьбе талантливого скульптора, вынужденного жить в мелкобуржуазной среде американских поселенцев XVIII века. В этой среде скульптор Ричард Айртон является чужеродным телом, ибо его жизнерадостное искусство окружающим не нужно. Более того, оно вызывает раздражение у погрязших в ханжестве поселенцев.
«На поле крови» (1909)
Противостоящие силы этой пьесы – бродячий проповедник Иисус по прозвищу Христос и казначей его секты Иуда.
Как-то раз Иуда услышал проповедь Иисуса, увидел его учеников, восхитился проповедью, раздал своё имущество бедным и ушел вместе с проповедником и апостолами, надеясь очутиться в мире иных взаимоотношений между людьми. Но оказалось, что жизнь в окружении Иисуса не столь прекрасна, как казалось.
Не царством Божьим, нет, геенной было
То сборище! Царила зависть в нем –
Уму непостижимо! Каждый метил
На место первое вблизи Мессии –
На первое, не иначе…
В конце концов Иуда дозревает до того, чтобы заработать тридцать сребреников, предав Иисуса в руки властей. Чего Леся, разумеется, не одобряет. Ибо предательство есть предательство; и нет ему прощения.
Создание секты, призывающей к моральному совершенствованию своих участников – это не путь решения социальных проблем. Попытки решать социальные проблемы с помощью морали или бесполезны, или превращают социум в кишащий взаимной ненавистью гадючник. Это, по-видимому, связано с тем, что моральные регуляторы опираются на потребность человека в высокой самооценке и раскручивают эту потребность до высокого уровня. Греховность соседа повышает самооценку человека, а праведность соседа её понижает. Начинается конкуренция за самооценку, и социум превращается в гадючник.
Судя по всему, основатели христианства это прекрасно понимали. Именно поэтому они призывали не судить ближних своих и, безусловно осуждая грех, терпимо относиться к грешникам. Этим в какой-то степени удалось смягчить ситуацию, что позволило превратить христианство из нескольких маленьких общин в мировую религию.
Верующие люди могут сказать, что автор пьесы, будучи атеисткой, клевещет на христиан. Но то же самое пишет и христианский автор Андрей Сергеевич Десницкий (род. 1968) в повести «Записки Балабола», описывая нравы, царящие в пастве харизматичного батюшки. Андрей Сергеевич справедливо пишет, что лицезрение этих нравов вызывает большую радость у Всенижайшего отца нашего и его рогатых сотрудников.
Вывод из вышеизложенного заключается в том, что в путь в лучшее будущее проходит не через моральное совершенствование, а через создание реальных предпосылок для формирования новых социально-экономических отношений. Можно даже сказать, что чем гармоничнее устроено то или иное общество, тем меньшую роль в нем будет играет мораль. Ибо функционирование морали нуждается в постоянном лицезрении аморальности. Такая вот диалектика.
«Иоанна, жена Хусы» (1909)
Действие пьесы происходит в I веке нашей эры. Жена высокопоставленного римско-иудейского чиновника Хусы стала христианкой. Хуса и его жена совершенно не понимают друг друга. Хуса озабочен своей карьерой и общественным положением, а его жена Иоанна увидела среди христиан новые отношения между людьми, и путей назад к старой жизни для неё нет.
Фраза рабыни Сабины:
Сабина понимает то, что надо,
А что не надо, то не понимает.
стала крылатым выражением.
«Лесная песня» (1911)
Большинство литературоведов, пишущих об этой пьесе, восхищаются ею как блестящим произведением, написанным по мотивам украинского фольклора. Но такой взгляд односторонен. «Лесная песня» – это прежде всего социальная драма.
Противостоящие стороны конфликта в «Лесной песне» – лесная русалка Мавка и мать крестьянского парня Лукаша. Мавка предлагает Лукашу любовь, мать – материальное благополучие и брак с дебелой вдовой Килиной. Поначалу Лукаш пытается сидеть на двух стульях. Но оказывается, что Мавка не способна жить в обществе с развитыми товарно-денежными отношениями. Ибо она всех жалеет: и дерево, и полевую русалку. А как справедливо говорил классик экономического либерализма Фридрих фон Хайек (1899–1992), чтобы жить и преуспевать в рыночном обществе, нужно отказаться от некоторых гуманистических предрассудков. И вообще, любовь и рынок плохо совместимы: рынок требует расчёта альтернатив, а любимый человек принципиально безальтернативен.
Лукаш выбирает благополучие. Мавка гибнет и превращается в вербу, растущую у дома. Но счастья у Лукаша нет, в доме поселились злыдни. А Килина, чье трудолюбие так расхваливала мать Лукаша, превратилась в ленивую бабу. В конце концов Килина потребовала от мужа срубить вербу. Он не решается это сделать, и тогда Килина сама берет в руки топор. Но в тот момент, когда топор касается дерева, с неба огненной стрелой слетает Перелесник [в украинском фольклоре – дух в виде огненного змея – прим. ред.]. Верба загорается, огонь перебрасывается на дом и хозяйственные постройки.
Зимним днем, находясь в полной прострации, Лукаш садится под берёзу и играет на свирели. Зимний вечер превращается в весеннюю ночь, Лукашу чудится Мавка, он бросается к ней, но облетающие белые лепестки яблонь превращаются в снег. Когда снегопад кончается, зритель видит мёртвого Лукаша, сидящего под берёзой, со счастливой улыбкой на устах.
Перелесник – это, конечно, мифический персонаж. В реальной жизни никто не сможет помешать Килине срубить вербу. После этого Лукаш сопьётся и умрет где-нибудь под забором. И в сказке, и в жизни конец один.
«Лесная песня» – самое лучшее развенчание буржуазной системы ценностей в отечественной литературе. И очень похоже на то, что в ней рассказывается не только о выборе, который сделал украинский крестьянский парень Лукаш, но и о выборе, который наша страна сделала в 1991 году. Этот выбор не принёс счастья ни Лукашу, ни нашей стране.
Действие «Лесной песни» сопровождается яркими картинами из жизни разнообразной нечистой силы, что придаёт пьесе дополнительную привлекательность.
«Адвокат Марциан» (1911)
Действие пьесы происходит в Римской империи где-то в III—IV веках нашей эры. Главный герой этой пьесы Марциан живёт двойной жизнью. Внешне он – преуспевающий юрист, лояльный к властям империи и придерживающийся языческого культа. А на самом деле – христианин-подпольщик, использующий свои связи и влияние в интересах христианской общины. Марциан, как и подобает настоящему подпольщику, обладает огромной силой воли. Но его дети не унаследовали этих качеств. И двойная жизнь подпольщика для них слишком тяжела. Дочка Марциана Аврелия всерьёз думает о том, что легче стать открытой мученицей за веру. Но это значит подставить отца. И тогда Аврелия делает прямо противоположный шаг: уходит к матери, несколько лет назад расставшейся с отцом и повторно вышедшей замуж за влиятельного чиновника-язычника. Она надеется, что красивая жизнь богатой девушки позволит ей забыть про христианство.
Уходит из дома и записывается в армию сын Марциана Валент. «Мы у тебя лишь можем находиться, а жить не смеем, потому что станем Камнями преткновенья на пути твоем тяжёлом…», – говорит Валент отцу.
Желая спасти души своих детей, Марциан просит высокопоставленного христианского функционера, брата Изогена, ввести его детей в церковь. Но Изоген отказывается. Открытое принятие христианства детьми подорвёт доверие властей к Марциану и лишит христианскую общину тех возможностей, которые дает ей подпольная деятельность адвоката. И вообще, брат Изоген очень осторожен. Он добивается отлучения от церкви христианина Ардента, собирающегося разбить статую цезаря. В недалеком будущем деятели, подобные Изогену, найдут общий язык с властью, христианство откажется от своей революционности и станет государственной религией.
Ардент разбивает статую цезаря и его ищут. Он пытается укрыться в доме Марциана, но Марциан отказывает. За себя Марциан не боится, но если Ардента найдут в доме у адвоката, то его подпольной деятельности придет конец. А этого нельзя допустить.
Умирает и тяжело больная племянница Мартиана Люцилла, не выдержавшая двойной жизни. 25 лет спустя советский писатель Аркадий Петрович Гайдар (1904 – 1941) напишет повесть «Военная тайна». Логическим центром «Военной тайны» является шестилетний сын румынской коммунистки-подпольщицы Алька, причудливо сочетающий в себе черты ребенка и взрослого человека, знающего, что такое подполье и партийная тайна. Гайдар говорил, что с самого начала работы над повестью он чувствовал, что Алька должен погибнуть. Такая раздвоенность слишком тяжела для детской психики. [Алька погиб отнюдь не под «тяжестью раздвоенности», от которой совершенно не страдал, а от руки бандита, и то по случайности; поэтому аналогия странная – прим. ред.]
После пережитых потрясений Марциан садится за стол и продолжает работу.
Наверное, нет необходимости объяснять читателям, что многие черты адвоката Мартиана свойственны не только христианам, но и коммунистам, ведущим подпольную работу.
Один из наиболее ярких образов коммуниста-подпольщика в некоммунистической литературе XX века создала в своем романе «Часы» (1963) королева детектива Агата Кристи (1890 – 1976). О том, кем на самом деле является одиноко живущая учительница мисс Пебмарш, читатель узнает лишь на самой последней странице романа. Но масштаб её личности читатель чувствует с самого начала. Так же, как и глубинное психологическое сходство с адвокатом Марцианом.
«Каменный хозяин» (1912)
Сюжет о покорителе женских сердец Доне Жуане использовали в своих произведениях многие писатели. Однако Леся Украинка увидела в этом сюжете очень серьёзную и вполне современную политическую проблему, которую другие авторы не видели: проблему перерождения бывших революционеров. Индивидуалисту Дону Жуану тесны рамки современного ему общества, он вступает в борьбу против него. И побеждает. Но при этом приобретает все худшие качества прежних властителей. В конце пьесы статуя Командора приходит к нему из зеркала.
В отличии от традиционных трактовок Дон Жуана, главной активной фигурой пьесы про каменного хозяина выступает не покоритель женских сердец, а честолюбивая донна Анна, супруга Командора. Её цель – избавиться от мужа, выйти замуж за Дон Жуана и сделать его Командором. Донна Анна высокопрофессионально манипулирует свободолюбивым героем и в конце концов добивается своей цели.
Неизвестно, знала ли Леся Украинка вьетнамскую легенду о Драконе. Герои, вступавшие в поединок с Драконом, иногда побеждали, но при этом сами превращались в нового Дракона.
Каковы условия превращения вчерашних революционеров в новых драконов? Из марксизма можно извлечь однозначный ответ на этот вопрос: власть Дракона является лишь надстройкой над теми производственными отношениями, которые существуют в обществе. Если на данном этапе развития производительных сил нет альтернативы существующим производственным отношениям, Дракон появится снова. Он будет выходцем или из генералов, или из политиков, или даже из вчерашних революционеров.
Но возможен и другой вариант: переход вчерашних революционеров на сторону хозяев жизни, о чём и рассказала в своей пьесе Леся Украинка. Пьеса про Дон Жуана предсказала судьбу таких политиков, как Бенито Муссолини (1883 – 1945), Юзеф Пилсудский (1867 – 1936), Жак Дорио (1898 – 1945). Все они начинали как левые борцы за свободу и права трудящихся. И все они очень плохо кончили.
Леся Украинка попыталась нарисовать психологический портрет такого политика. Его отличительными чертами являются крайний индивидуализм, гипертрофированные честолюбие и тщеславие. И это делает его крайне податливым к манипуляции с стороны настоящих хозяев капиталистического общества. В конце концов, Дон Жуан, не отказываясь открыто от свободолюбивых фраз, закономерно переходит на службу к реальным хозяевам, за что и получает должность Командора.
«Каменный хозяин» – это предупреждение коммунистам и социалистам, которое остаётся своевременным и сегодня. Не надо слишком доверять индивидуалистам, демонстрирующим где надо и где не надо своё свободолюбие.
Оргия, (1912)
Действие пьесы происходит в Римской империи на рубеже нашей эры. Греция, которая когда-то была лидером мировой цивилизации, в 146 году до н.э. была захвачена римскими войсками. Результаты римского завоевания неоднозначны. С одной стороны, римляне принесли в Грецию мир и порядок. И угнетают они греков не слишком жестоко. А наиболее просвещенные римляне (такие, как Меценат) активно поддерживают и финансируют яркую греческую культуру. Но, с другой стороны, римское завоевание подрывает традиционный образ жизни и традиционные греческие вольности, являющиеся питательным источником для развития греческой культуры. Греция, завоеванная Римом – это уже другая Греция.
Логическим центром «Оргии» является спор о том, благом или злом для Греции стало римское завоевание. За этим вопросом явно просвечивает другой: благом или злом для Украины стало присоединение к России. Разные герои пьесы дают на этот вопрос разные ответы.
Среди влиятельных римлян существуют две точки зрения. Одна – чисто колонизаторская, которую отстаивают римский прокуратор и префект. Его оппонент Меценат смотрит глубже:
Прокуратор:
Так что же делать?
Меценат:
То же, что и я.
Учите милостью, дарами даже
Всех знатных чужеземцев Рим любить.
Кто любит, тот становится подобным
Любимому и телом и душой.
Меценат – умный и дальновидный человек. Он понимает, что Римская империя – это многонациональное государство, и отношения с завоеванной Грецией должны строиться так, чтобы грекам в империи было лучше, чем за её пределами. Поэтому нужно, чтобы греки не чувствовали себя людьми второго сорта. Для этого их следует уравнять в правах с римлянами, всемерно способствовать экономическому развитию Греции и всячески поддерживать и развивать национальную культуру. Выражаясь советским языком, обеспечить культурно-национальную автономию в рамках единого многонационального государства. Для тех времён это наиболее разумная политика. И для советских времен тоже.
[К сожалению, даже знающие люди часто ошибаются в значении термина «культурно-национальная автономия». Это вовсе не развитие национальных культур и языков в рамках определённой территории, а передача малым национальным общинам внутри большой империи права полной автономии на внутреннее обустройство всех культурных дел, причём в рамках не территории, а национальности. Для данного примера КНА означала бы, что обустройством греческих школ должны были бы заниматься только сами греки, только для греков, причём везде, где живут греки, а центральная римская власть об образовании для греков ни в каком виде не заботилась бы и не вмешивалась бы в эти дела. Концепцию КНА придумали некоторые социал-демократически настроенные представители нацменьшинств в Австро-Венгрии, и против неё всегда категорически выступали большевики, включая Ленина и Сталина – прим. ред.].
Начиная с времен Гая Юлия Цезаря (100 – 44 до н.э.), римское гражданство стало предоставляться отдельным жителям завоёванных территорий. Права полноправных римских граждан все лично свободные жители завоёванных территорий получили в 212 году н.э.
Разговор Прокуратора, Префекта и Мецената во втором действии пьесы очень поучителен с политической точки зрения.
Греки по-разному относятся к римскому завоеванию. Некоторые – например, певец Антей – крайне негативно. А другие предпочитают вписаться в новую реальность. Таких больше… Но Антей понимает, что милая его сердцу классическая культура в новой реальности развиваться не будет.
Великая культура Древней Греции V—IV веков до н.э. была создана в независимых городах-государствах. Она тесно связана с такими явлениями, как народное собрание, всеобщее участие населения в решении политических вопросов и т. д. Всему этому пришел конец с образованием империи Александра Македонского (356–323 до н.э.). С образованием империи исчезли корни классической древнегреческой культуры: ее сменила культура эллинизма. Последняя сформировалась под влиянием классической греческой культуры, но была иной. Ибо ориентировалась не на общественную, а на частную красивую жизнь. Культура эллинизма вышла далеко за пределы Греции, проникла в Азию, а в немалой степени – и в Рим. Но для Антея эта культура была чуждой.
В конце концов Антей, не принимающий ход истории, убивает свою жену Нериссу, выступившую перед влиятельными римлянами, после чего кончает жизнь самоубийством.
Одобряет ли Леся Украинка действия Антея? Думаю, что такое мнение будет односторонним. Как и в других пьесах Леси Украинки, у каждой из противостоящих сторон есть своя правда и своя неправда.
«Боярыня» (1913)
Щирые украинские националисты очень рекламируют последнюю пьесу Леси Украинки «Боярыня», рассказывающую о трагедии украинской девушки Оксаны, вышедшей замуж по любви за русского боярина Степана и не вписавшейся в жизнь верхушки Московского царства времен царя Алексея Михайловича (1629–1676, правил с 1645 года).
Но «Боярыня» направлена не против России, а против её правящего сословия, угнетающего как народ Украины, так и народ России. На месте Оксаны с тем же успехом могла оказаться и русская девушка Маша, выросшая на Севере России или в Сибири. Есть и ещё одна сторона пьесы: жизнь за границей (а для Украины XVII века Россия ещё оставалась заграницей), вообще тяжела.
Подведём итог. Уже при жизни Леся Украинка была признана крупнейшим украинским писателем. Её авторитет среди украинской интеллигенции можно было сравнить разве что с авторитетом Льва Николаевича Толстого (1828–1910) среди интеллигенции русской.
Действие пьес Леси Украинки происходило в разных странах и в разные эпохи. Такой подход требовал от писательницы глубоких и разносторонних знаний и скрупулезной проверки всех бытовых и культурных деталей. К деталям Леся относилась очень тщательно: она выписывала книги, консультировалась со специалистами в самых разных областях. Тем не менее, отдельные неточности в деталях все-таки встречались. Так, во дворе адвоката Марциана, жившего во времена Римской империи, росла агава. Агавы – это растения американского происхождения и до открытия Америки их в Европе быть не могло. Не догадалась писательница проконсультироваться с профессиональным ботаником.
Бросаются глаза черты сходства между Лесей Украинкой и глубоко почитаемым в коммунистических кругах советским писателем Николаем Алексеевичем Островским (1904 – 1936). Здесь и внешнее сходство, и близость мест рождения, и тяжелая неизлечимая болезнь, и исключительные мужество и сила воли. А также тематика произведений. И Леся Украинка и Николай Островский описывают людей, находящихся в очень тяжелой ситуации, и пытаются понять, какие психологические и мировоззренческие ресурсы позволяют им сохранить внутренний стержень своей личности и адекватно действовать. Подпольщик-христианин адвокат Марциан из одноименной пьесы Леси Украинки – это ближайший литературный предшественник Павла Корчагина.
Леся Украинка умерла 1 августа 1913 года в грузинском городе Сурами в возрасте 42 лет. До Октябрьской революции оставалось немногим более четырёх лет.
Правящие в современной Украине буржуазные националисты активно стремятся «приватизировать» Лесю Украинку, изображая её в качестве борца против «москалей». Это, разумеется, не так. Леся очень любила Украину и украинский народ, но национальная ограниченность не была ей свойственна. Она очень хорошо понимала, что и у русского, и у украинского народа враг один.
В отечественной и мировой литературе есть несколько авторов, творчество которых необходимо изучать любому коммунисту. Одним из таких авторов является Леся Украинка.
С.В. Багоцкий
Приложение:
Леся Украинка. Нагаечка, нагаечка!
«Нагаечка, нагаечка!»* — поёт иной дурак
И с присвистом, с притопчиком давай плясать гопак.
Чего ж вы так распелися, весёлые мои?
Иль не по вам нагаечка гуляла так в те дни?
То ж вас, мои хорошие, нагаечка сечёт,
Она ж до сих и спину вам «восьмым числом» печёт!
Для чё ж дразнить нагаечку весёлым февралём,
Опять чтоб разгулялася вновь по горбу твоём?
Над надруганьем собственным резвитесь сами, да…
Ужели ж вы, товарищи, и вовсе без стыда?
Ещё ж и песни нету той, свободу чтобы петь,
А вы и ну от дурости плясать уж да свистеть.
Ужели ж мы, как раб немой, под взвизги канчука**
На радость злым плантаторам ударим гопака?
Ужель хотим, отдавшися на божью благодать,
Мы «карманьолой»*** эдакой тиранов напугать?
1.07.1905, Колодяжное
* «Нагаечка» — студенческая революционная песня. 8 февраля 1899 г., казацкие отряды жестоко расправились с студенческой демонстрацией в Петербурге. В результате революционная молодёжь сочинила известную песню «Нагаечка», в которой был такой припев: «Нагаечка, нагаечка, нагаечка моя! Так вспомни же, нагаечка, восьмое февраля!» Сатира Леси Украинки направлена против либералов, которые весело поют эту песню под свист карательных отрядов.
** Канчук — то же, что нагайка; казацкая плеть.
*** Карманьола — французская народная революционная песня-пляска. Впервые прозвучала в Париже вскоре после взятия дворца Тюильри (10 августа 1792). Первый текст карманьолы был сочинён марсельцами на традиционный южно-французский народный напев хороводной песни (в дальнейшем на этот напев импровизировали различные тексты). Запрещённая Наполеоном I в период его консульства, карманьола возродилась в годы революций 1830 и 1848 гг., в героические дни Парижской Коммуны (1871, со словами Ж. Б. Клемана и др.). До появления «Интернационала» была самой популярной песней французских рабочих.
Источник — Михаил Дерзкий, 2023, Свидетельство о публикации №123082905743